Как правило, чутьё Сириуса никогда не подводило. Он уже знал, что упустив шанс сделать именно так, как подсказывает ему предчувствие, он потом всерьёз пожалеет о том, что не использовал возможность. Поэтому в последний поход в Хогсмид Бродяга, несмотря на категорический запрет завхоза приносить в школу навозные бомбы, на всякий случай прихватил с собой пару. А теперь план по их использованию родился сам собой, а его идеальность и безупречность заслуживали того, чтобы операция получила название «Гениальный План Сириуса Блэка», и, естественно, стоили тех рисков, которым подвергал себя Блэк, когда протаскивал запрещённую вещь в школу.
Начало реализации плана Блэк наметил на конец последнего перед обедом урока – зельеварения. Во-первых, будет больше времени, во-вторых – меньше свидетелей. И в  третьих – куда больше возможностей для того, чтобы реализовать задуманное и под благовидным предлогом уйти с занятия пораньше и подготовиться к воплощению второй части Гениального Плана. Ну и наконец – путь из класса зельеварения, находящегося в подземелье Хогвартса в Большой Зал лежал через первый этаж, где находился кабинет Аргуса Филча.
Перед началом занятия Сириус успешно занял место рядом с Лили Эванс, которая и должна была стать жертвой плана Бродяги. И пусть это было несколько нетипично для него, в остальном он вел себя достойно и не пытался в очередной раз заработать себе наказание. Что тоже можно было бы назвать нетипичным, но большую часть урока Сириус действительно углублялся в приготовление зелья, чётко следуя рецепту, и делал вид, что оно полностью захватило его внимание и вызывает неподдельный интерес. Тем временем сам Блэк выжидал, когда бдительность Лили будет усыплена: мерными весами, котлом, переговорами с подругами, словом, любой миг, когда его быстрое движение к сумке Эванс останется незамеченным. Дождавшись наконец подходящего момента, Блэк сунул заготовленную бомбу в боковой карман сумки Лили и, как ни в чем не бывало, вернулся к своему занятию.
Первая часть Гениального Плана была выполнена. Сириус был уверен, что его не заметили. И почти уверен, что подложенная бомба не сильно растягивает карман сумки и пролежит в ней до нужного момента. Пришло время второй части. Блэк, изобразив на лице нечеловеческие мучения, схватился рукой за живот, опираясь на стол. Успешно разыграв драму и заодно героя, отказавшись от сопровождения до больничного крыла, Сириус подхватил свои вещи и покинул класс зельеварения. В этот момент он даже сам удивился тому, как идеально проходило воплощение его задумки: именно успешность этапа с симуляцией он больше всего ставил под сомнение. Выйдя из подземелья в коридор, ведущий к Большому залу, он занял позицию прямо напротив кабинета Филча и, скрестив руки на груди, пряча палочку в рукаве мантии, со скучающим видом прислонился спиной к стене коридора.
Всё было  великолепно. За время, оставшееся до конца урока, на него не наткнулся никто из профессоров, что могло бы грозить выговором за прогул занятия в кабинете декана. Конечно, Сириус бы попытался что-нибудь соврать, но в последнее время Блэк начал замечать за собой, что повторяется в невероятных причинах своих поступков и нахождения в неположенное время в неположенных местах.
В конце коридора, ведущего из подземелья, показались его сокурсники. Дождавшись, пока оттуда появится Лили, Сириус, не меняя позы, благодушно улыбнулся рыжей однокурснице, а когда она подошла поближе, сам направился ей навстречу.
- Эй, Эванс, - окликнул он Лили, когда девушка поравнялась с ним, - под ноги смотри, - добавил он, произнося слова очень быстро, словно скороговорку, пытаясь сбить с толку.
Быстрое движение рукой с зажатой в ней палочкой, указывающее на сумку Лили, тихо брошенное Блэком  «diffindo»,* и сумка разошлась по швам. Её содержимое вместе с подложенной Блэком на уроке навозной бомбой оказалось на полу коридора. От удара бомба взорвалась, оставив после себя на полу вонючее пятно. Сириус украдкой спрятал палочку обратно в рукав.
Гениальный План Сириуса Блэка практически завершился. Его исполнитель изобразил на своём лице удивление, смерив неодобрительным взглядом Лили, с трудом сдерживая улыбку.
- Ох, Лили, - последним этапом должно было стать привлечение как можно большего внимания к произошедшему, и голос Блэка раздавался очень громко, с расчётом на то, что разыгрываемый спектакль услышит кто-то из профессоров, а если улыбнётся удача – то и сам Филч, -  Неужели ты не знаешь, что навозные бомбы в школе запрещены? Распоряжение завхоза. Я бы на твоём месте, - заявил Сириус с видом человека, знающего, о чём говорит, откровенно рисуясь, - Поторопился бы сбежать.

Многозначительно направленная в твою сторону палочка имеет свойство приводить в чувство. Сириус замолчал и замер, неотрывно глядя на кончик палочки в руках рыжеволосой старосты, которую та совершенно неожиданно выхватила и устремила на Блэка. Мародёр едва сдержал безусловный рефлекс в ответ поднять свою - какими бы жестокими ни были его шутки, дуэли с девушкой он предпочёл бы избежать. Кроме того, Эванс имела особый статус для него из-за чувств Джеймса и неприкосновенность даже для не причинившего бы особого вреда снопа искр. Но хотя Сириус сумел открыто не повестись на этот жест Лили, пальцы держащие собственную палочку, сжались добела. Блэк наклонил голову набок и беззвучно усмехнулся, пытаясь вложить во взгляд прищуренных глаз свои сомнения относительно правдивости намерений Лили.
"Ты же это не всерьёз, Эванс?"
Ни для кого не секрет, что дуэли в стенах Хогвартса запрещены. Особенно это не могло быть секретом для старосты. Конечно, не Блэку рассуждать о неукоснительности исполнения школьных правил, но перед ним стоит Лили Эванс - занудный блюститель всего, что только возможно блюсти.
"Ты блефуешь, Эванс."
Позади раздались тяжёлые, шаркающие шаги. Гениальный План Сириуса Блэка завершился. Впрочем, насладиться триумфом ему мешало остриё наставленной на него палочки. Испуган Сириус не был, а вот удивлён - более, чем.
Школьный завхоз Аргус Филч был известен своей маниакальной любовью к назначению наказаний. Непонятно, какие чувства он испытывал каждый раз, когда кто-то посягал на чистоту замка, которая была непосредственной сферой его деятельности, но, определённо, радость от возможности отправить кого-то на отработку он ощущал огромную. Так и сейчас, негодование в его голосе от последствий взрыва запрещённой в школе бомбочки смешивалось с радостью во взгляде от возможности отыграться на ненавистных учениках. И в этот момент уже мысленно отмечающий очередную удавшуюся шалость Блэк понял, что что-то пошло не так. Лили решила действовать по принципу "тонешь сам - топи другого". На миг взгляд Сириуса стал очень растерянным, но потом Блэк звонко хлопнул по подставленной ему руке, на секунду чуть сжав в конце открытую ладонь старосты и встретившись с нею взглядом. Если она решила воспользоваться своей чистейшей репутацией, чтобы затащить и виновника торжества на работы во благо чистоты школы - он воспользуется возможностью сделать характеристику Эванс не такой незапятнанной и как можно более паскудным образом подыграет девушке. Сговор с главной головной болью профессоров - это тебе не заблудившихся первокурсников отвести до гостиной и поступок, далекий от эталонной старосты.
- Без тебя я не справился бы, - почти натурально улыбнулся Блэк и быстро заговорщицки зашептал, чуть выступив вперёд, ближе к Лили, - У меня есть ещё одна идея, тебе понравится. Расскажу, как только отработаем.
К сожалению Блэка, спектакль, устроенный Лили, сработал. Его ошибкой явно стал упущенный момент, когда можно было по-тихому оставить Эванс в компании испорченной сумки и вонючей бомбы, вместо чего он решил поиздеваться над старостой и привлечь внимание к ней. Очевидно, репутация Лили, несмотря на тщательно сфабрикованные доказательства против неё, сработала. А репутация Сириуса, без присутствия и участия которого редко какое безобразие в школе происходило, сыграла против Блэка. Филч принял решение отправить на отработку обоих. Блэка это не слишком расстроило: не привыкать. А вот посмотреть на шипящую в его сторону проклятья Лили, с силой, которую сложно было ожидать от хрупкой девушки, тащившую его в сторону подземелий и бросающую на него взгляды разъярённой фурии, было презабавно. И хотя изначальный план с треском провалился в тот самый момент, когда Эванс проявила чудеса смекалки и умудрилась потопить самого Сириуса, ввязав его в отработку, сдаваться он не собирался.
- Эванс, гриндилоу тебя раздери, - вставил Блэк, безуспешно попытавшись вернуть себе свободу, грубо, хотя и несильно дёрнув рукав мантии. Цели сбежать у него не было, а вот быть ведомым девчонкой ему совсем не нравилось, - Ты знаешь, что палочка существует не только для того, чтобы тыкать ею в лицо всем подряд?
Откровенным вандализмом и членовредительством ни Блэк, ни остальные мародёры не занимались. И обладая арсеналом заклинаний на уровне шестого курса, Сириус искренне не понимал, что же так разозлило Лили. Мародёр снова дёрнул мантию, но цепкие пальцы старосты крепко держали ткань и выдержали ненастойчивую попытку Блэка освободиться. Эванс отпустила его лишь когда они остановились перед дверью в класс зельеварения.
- Помешанная, - одно это слово Сириус счёл достаточным для того, чтобы парировать все оскорбления Лили Эванс в его сторону и в сторону Джеймса Поттера. Да, как правило любой разбор полётов мародёров касался Поттера и Блэка вместе, но сегодняшняя затея Сириуса была придумана им лично и хотя она касалась Сохатого, тот был даже не в курсе, - Джим здесь ни при чём, - не смог упустить возможности поддеть разошедшуюся волшебницу ехидно улыбнувшийся Сириус, - Ты же не расстроилась, правда?
Блэк не стал спорить и вошёл в дверь первым. У него не было причин подозревать Лили Эванс в том же самом - с тем, что чуть ли не первым, что она упомянула в своих проклятиях была репутация, подмочить её ещё сильнее побегом с отработки она не сможет. Сириус со знанием дела подошёл к одному из шкафов и достал из него пару тряпок, одну из них кинув Лили.
- Ну что ж, ты сама обрекла себя на чистку котлов вместе с конченым придурком и дебилом, - заявил мародёр, бросая вторую тряпку на один из столов и усаживаясь рядом на опасно прогнувшуюся под его весом поверхность, впрочем, Сириуса этот факт едва ли озаботил. Скрестив руки на груди он выжидающе глянул на Лили, - Желаю хорошо провести время, - лучезарно улыбнулся Блэк.

Отредактировано Sirius Black (2016-04-26 19:02:08)

Сириус удивлённо уставился в спину Лили, на несколько мгновений растерявшись. Да, Эванс всегда была с ними груба – не без причин, но удивительного в этом было немного. Куда большее недоумение вызвала откровенная злость, сквозившая в этом единственном слове, которым Эванс удостоила Блэка. Сириус почувствовал, что где-то задел Лили сильнее, чем они делают это обычно – это было не привычное раздражение, которое вызывалось любой выходкой компании мародёров, но что-то намного сильнее, а остервенение, с которым девушка пыталась справиться с грязным котлом лишь подтверждало, что в какой-то момент он надавил в правильном месте. Где именно он угодил в цель, Сириус не знал, поскольку болтал практически без пауз и непонятно, к чему конкретно относилось брошенное Эванс «заткнись».  Эта единственная эмоция Лили всколыхнула его собственные, обуревающие его с самого лета, которые Блэк не считал нужным копить в себе и весь последний учебный год только и искал повод для того, чтобы выплеснуть их: шутки стали куда более злые, чем раньше, проделки – куда ближе к грани жестоких, фразы – колкими и всё это распространялось на каждого, кто не входил в круг близкого общения Сириуса. В этом году юный Блэк словно сорвался с цепи, став совершенно неуправляемым не только на выходки, но и на слова, практически не контролируя, ни что он делает, ни что говорит, ни кому он говорит. Словом, не желавший изначально ссориться с Эванс Блэк едва ли не с радостью сразу схватился за предоставленную возможность войти в словесное противостояние.
- Ставьте реальные задачи… - саркастично хмыкнул Сириус, на мгновение задумавшись  над тем, как бы поудачнее окрестить Лили в этом контексте, - Командир.
Стоявший на пороге дома Поттеров Сириус стучался в дверь семьи лучшего друга, беззаботно улыбаясь. Мистер и миссис Поттер, принявшие его, как родного сына у себя под крышей, подарили ему лучшее лето из всех, что были у него с того момента, как Шляпа отправила его в Гриффиндор. Но как бы там ни было, осознавать, с какой беспощадностью его родная семья сделала пребывание Сириуса невыносимым в стенах отчего дома настолько, что подросток решился на побег, и как после этого решительно и без колебаний отказалась от сына, было достаточно паршиво для того, чтобы начать спускать собак на всех, кто даёт хоть малейший повод. Резкий, злой тон Лили Эванс подстегнул не только самолюбие Блэка, который никогда не мог сдержать язык за зубами, слыша в свой адрес что-то подобное – что, отчасти, и стало причиной многих его проблем, но и дал превосходную возможность напитаться чужим негативом – чтобы выбросить в ответ собственный. Собственно, именно этим он и занимался последние месяцы, а потому вся палитра интонаций, от нарочито-пренебрежительных до токсичных и ядовитых, была отточена великолепно. Оперировать ими и правильно подбирать нужную для максимального эффекта Сириус тоже научился неплохо.
- Что ты ещё мне предложишь, кроме, как заткнуться? Может мне взять тряпку и почистить котлы? – язвительно спросил Блэк, наблюдая за тем, как Эванс пытается справиться с пятнами от навозной бомбы на своей одежде. Сам Сириус, естественно, ничего делать не собирался – чтобы заставить Блэка хоть пальцем пошевелить во благо школы за ним требовался преподавательский надзор, но такое случалось крайне редко и, как правило, Сириус просто отсиживался в кабинете некоторое количество времени, а после благополучно исчезал.
Оставив на минуту девушку, взгляд Сириуса прошёлся по кабинету и остановился на вещах, сложенных Эванс на одном из столов. Нет, именно портить её имущество Блэк не хотел и не собирался, но в то же время никак не мог взять в толк, что же так разозлило сокурсницу, если в общем и целом всё должно быть вполне поправимо. Сириус спрыгнул с парты и подошёл к вещам Лили, чтобы оценить нанесённый ущерб. Окинув взглядом кучу книг, конспектов и каких-то личных вещей, кое-где пострадавших от бомбы, Сириус заметил под столом одиноко лежащий, аккуратно сложенный, наполовину раскрывшийся кусок пергамента. Блэк, наклонившись, подхватил листочек, но за миг до того, как положить его в кучу вещей Лили, заметил, что слова, продавленные на другую сторону пергамента из-за чуть большего усердия автора, чем было необходимо, были написаны до боли знакомым почерком. Не веря своим глазам и совершенно позабыв о том, что читать чужие записки некрасиво, Блэк развернул лист пергамента.
«Ты лучик света в моём царстве. И знаешь, никому это не говори. С.»
Чуть приоткрыв от удивления рот, Блэк обернулся к Лили, сворачивая лист. Он был почти уверен, что друг не обиделся бы на него за такое вторжение в его личное пространство - всё-таки, его чувства для Сириуса секретом не были. Что ж, устроить Поттеру свидание при котлах было не такой уж абсурдной идеей в свете только что открывшихся фактов. Самым тактичным было бы сделать вид, что он вообще не трогал её вещи, но автопилот Блэка уже не поддавался никакому торможению, даже экстренному. Держа письмо друга, совершенно (с чего бы?) неожиданно оказавшееся в вещах старосты, уже который год дававшей ему от ворот поворот, Сириус подошёл к Лили и, зажимая записку между указательным и средним пальцами руки показал её Эванс.
- Интересно, - нарочито незаинтересованно протянул он, - а «С.» - это Сохатый или всё же... Северус? - имя школьного недруга далось Блэку нелегко и было произнесено с явным раздражением, но всё же он справился, возможно, впервые назвав Нюниуса по имени - поскольку того требовали обстоятельства, -  Нет, ты можешь не отвечать… Но это очень удобно. Не запутаешься, подписывая признание на день всех влюблённых.

Отредактировано Sirius Black (2016-05-01 00:56:26)

Резкий, почти молниеносный удар – такой, какого совсем нельзя было ожидать от девочки, пришёлся Блэку прямо в нос. Нет, даже не просто от девочки, от пай-девочки, старосты, для которой взрыв навозной бомбы в коридоре от её имени – такая мелочь, подобные которой мародёры творили, не задумываясь – было сродни катастрофе. Сириус даже видел замах, но реакция, которая не подвела бы в случае дуэли и рефлексы, которые он едва сдержал, видя направленную на себя палочку, оказались не готовы к этому простому, как день, можно даже сказать, примитивному, грубому, физическому способу выяснения отношений. Не то, чтобы Сириус совсем не знал о том, что за определённые проступки или слишком длинный язык может последовать и такое – но вот безусловный рефлекс, как в случае с палочкой, отсутствовал напрочь. Поэтому потеряв всего-то секунду, Сириус хоть и слабо дёрнулся в попытке закрыться, но всё равно позорно пропустил удар, который оказался не только восхитительно быстрым и точным, но и довольно-таки сильным.
От резкой боли потемнело в глазах, Сириус, выронив злополучное письмо, шумно вдохнул, наклоняя голову и зажимая руками пострадавший нос, надеясь, что это поможет справиться с болью и при этом не потерять лицо перед девчонкой, желая не показать, насколько это в действительности больно,  и тут же пожалел об этом. Хлынувшая кровь, заливающая руки, школьную форму, мантию от вдоха пошла обратно, заставив Блэка закашляться и отвернуться, опираясь левой рукой на ближайшую парту, всё ещё не вернув себе полную ориентацию в пространстве от боли, а правой всё ещё держась за нос, который, судя по всему, был сломан. Сириус сделал глубокий вдох и выдох через рот, стараясь при этом не сильно шуметь – показать даже в подобной ситуации слабость он не хотел. Сириус как можно сильнее склонился над партой, пытаясь избежать того, чтобы основательно испачкать одежду кровью, заливая ею не только себя, но и стол, и пол под ногами. Солоноватый вкус крови, которая, казалось, была везде, а после неудачного вдоха Блэка – ещё и у него во рту, отдавался где-то в горле противным железным привкусом, от которого начинало поташнивать. Кое-как справившись с дыханием, Сириус начал приходить в себя. Боль не отступала и не делалась тише, но ослепительная вспышка медленно переходила в ноющую, пульсирующую ломоту и её ощущение вполне можно было принять и уже начать действовать.
- Ты… - глухо, почти нечленораздельно из-за ладони, закрывающей и нос, и рот, проговорил Сириус, прикладывая всё усилия к тому, чтобы физическая боль,  которую умудрилась ему причинить рыжеволосая староста, ни в коем случае не заставила его голос даже чуть заметно дрогнуть,  силясь подобрать слово, которое, по его мнению, полностью смогло бы охарактеризовать поступок Лили Эванс, и не мог, - Ты, чёрт тебя дери…. Ты чего?
Невинная, по мнению Блэка, попытка спровоцировать словесный поединок, окончилась совсем не так, как он предполагал. И сам Сириус сейчас не мог найти никаких слов для того, чтобы прокомментировать ситуацию – даже не язвительно или шутливо, а вообще никак. Да и шутки явно кончились. Не то у Эванс сегодня был плохой день, не то… Не то Сириус сам перегнул, не заметив этого. Но что нужно было сделать такого, чтобы спокойная, сдержанная староста не выдержала и заехала тебе кулаком в нос? Блэк, привыкший к раздражению и одергиваниям Лили их четвёрки уже давно не воспринимал её замечания и слова как что-то серьёзное – скорее, фоновый шум, на источник которого можно не обращать внимания или попытаться поддеть. Ну и вот. Поддел.
Блэк поднял взгляд, пытаясь сообразить, где оставил палочку, которую, кажется, всё время держал в руке.  Нашёл он её на парте – той самой, на которой восседал до того, как обратил внимание на вещи Лили. Но добраться до неё он не успел – Эванс оказалась рядом незаметно и совершенно внезапно, убирая его руку от лица и направляя в него свою волшебную палочку.
А вы знали, что вправлять сломанный нос ещё больнее, чем его, собственно, ломать? Вот Сириус – нет. Полыхнуло светом и ещё одной вспышкой боли, ещё сильнее предыдущей, и весь его образ рухнул потому как, несмотря на мужество, с которым он переносил саму травму, ликвидация её последствий всё-таки выбили из Блэка негромкий вскрик. Боль постепенно отступала, и Сириус коснулся кончиками пальцев носа, осторожно ощупывая его. Кажется, всё было в порядке – кроме залитой кровью одежды и пострадавшей гордости.
А вот с Лили, кажется, нет. Сириус проводил взглядом отошедшую от него Эванс, которая села на один из стульев и спрятала лицо в ладонях. А в следующий момент Лили со злостью сорвала значок старосты со своей одежды и яростно запустила через весь класс с такой силой, что отличительный знак не просто долетел до противоположной стены через немаленький кабинет, но и рикошетом отскочил от стены под один из столов. Блэк проследил за стремительным полётом значка, после чего снова посмотрел на Лили. Вид трясущихся от рыданий плеч девушки вызвал чувство какого-то жгучего стыда. Он, Сириус Блэк, довёл девушку не просто до того, что получил по носу, он довёл девушку до слёз. Вид плачущей из-за него девушки отрезвил куда сильнее, чем направленная палочка, удар по носу или даже первое за долгое время – если не первое вообще «Сириус» из уст Лили в его адрес.
Гордиться тут было совершенно нечем. И вот сейчас у Сириуса действительно не было слов. Поддержка, утешение – его друзьям обычно достаточно было лёгкого хлопка по плечу со словами вроде «эй, ну ты чего, всё будет нормально», да и неунывающие мародёры были невероятно устойчивы к упадническим настроениям сами по себе. Словом, в отличие от сарказма и язвительности, умение оказать моральную поддержку у Блэка развито не было и находилось в зачаточном состоянии. Сириус прошёл через весь класс, неаккуратно вытирая рукавом мантии с лица кровь и склонился под партами в поисках значка Лили. Отыскав его, Блэк направился обратно к старосте, на ходу соображая, что ей сказать, но в голове было совершенно пусто. Он не знал. По пути подняв с пола и записку Джеймса – едва не забыв перед этим вытереть руки об собственную одежду от крови – какая разница, если она и так перепачкана, а вредить Лили ещё сильнее, испачкав ещё и явно дорогое для неё письмо, он не хотел. Сириус, согнув ноги в коленях, опустился напротив стула Лили, чуть поколебавшись, взял руку старосты в свою и, раскрыв её ладонь, вложил туда и значок, и письмо.
- Лили, - хрипло произнёс он, вновь ощутив в горле противный привкус, кашлянул, но, не придав этому значения, попытался встретиться взглядом со старостой. В зелёных глазах девушки сейчас были не только слёзы, но и то, что он не замечал или не хотел замечать ранее, когда испытывал её нервы на прочность – боль и обида. И, несмотря на то, что с первых же слов выдавить из себя извинения за своё поведение он не смог, в её имя интонационно он вложил их в полной мере, - Я - конченый придурок и дебил.
Блэк прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Несмотря на то, что чувство вины жгло его, произнести то, что он был сейчас обязан, всё равно было непросто. Но без этого его слова могут быть восприняты, как очередная издёвка. Сириус вновь взглянул в глаза старосты.
- Я виноват. Прости меня, - выдохнул Блэк. И на удивление, это оказалось проще, чем он думал. Но было ещё кое-что, что не давало ему покоя, вопрос, насчёт которого он колебался, неуверенный в том, что не вызовет им ещё худшую реакцию, но всё же Сириус решился, - Эй, Лили, я не настаиваю, но… - Сириус кивнул на письмо Джеймса, - Почему ты не с ним?

Сириус опасался, что в своих издевательствах зашёл слишком далеко и сейчас зря разговаривает с Лили, которая, возможно, хочет, чтобы сокурсник оставил её в покое, поэтому сказанные слова ему давались особенно тяжело. Сложно просить прощение само по себе, но ещё сложнее - если ты не уверен, что тебя простят. Но Лили даже не одёрнула руку в ответ на его касание, что несколько приободрило гриффиндорца. Хоть что-то за этот день он сделал верно. Кажется. Девушка вернула значок старосты на законное место, а письмо Джеймса - в карман пиджака, чем невольно спровоцировала едва заметную улыбку у Блэка, которую тот не успел сдержать. А после Лили заговорила, заставив улыбку погаснуть так же быстро, как появиться. Сириус молчал, слушая неожиданные откровения старосты - честно говоря, едва спросив, он успел пожалеть о том, что все-таки озвучил вопрос, почти уверенный, что не получит на него ответ  - и думал лишь о том, что Джеймс был бы ошарашен, услышав столь глупые и несущественные причины, по которым Лили его избегает и игнорирует знаки внимания Поттера. А сама, как выясняется, тайно хранит и перечитывает его послания. Блэк хмурился, слушая исповедь Лили и вдруг почувствовал острую обиду за друга, который - мародёр был уверен - только бы посмеялся над каждой из этих причин.
Ещё большей, чем откровенность рыжей, неожиданностью стали объятия Лили. Только спустя несколько мгновений Сириус понял, что произошло и как-то несколько неловко погладил девушку по спине. Он был смущён подобным жестом доверия, учитывая тот факт, что довёл до подобного состояния Лили сам и в принципе не ожидал, что она так легко сделает шаг ему навстречу после стольких лет нарушения им спокойствия не только всей школы, но и Лили Эванс в частности. Но в общем это даже радовало - значит, она действительно не злилась больше, а объятия... Едва ли он сам нуждался в них меньше, чем она. 
- Подожди, - произнёс Блэк, отступая от Эванс, как только девушка закончила, и направляясь к крану. Умываясь холодной водой Сириус рассчитывал привести в порядок не только себя, справедливо полагая, что ткань мантии смогла убрать не все последствия недавнего кровопролития и от того чувствовал себя довольно глупо. В первую очередь он хотел взять паузу и упорядочить мысли - разговор предстоял непростой, а назад пути уже не было. После только что открывшейся информации и, что куда более важно, открывшейся ему девушки, которая шестой год считала Сириуса как минимум школьным неприятелем, уйти он просто не мог. Он думал об эпизоде, произошедшем год назад, который для него и друзей стал обыкновенной шалостью и ничем не отличающимся от другим случаем издевательства над Нюниусом - после него-то, кажется, Лили и перестала с ним общаться. Блэк помнил: Джеймс был в ярости после этого самого брошенного Снейпом слова - "грязнокровка". И хотя откровенничать было не в привычке Сириуса, по крайней мере, если дело не касалось четвёрки друзей, мародёр чувствовал некоторую ответственность за то, что довёл Лили. Отряхивая мокрые руки от воды, Сириус вернулся к Лили, понимая, что та с этого дня сможет начать запоминать моменты с поведением Блэка под грифом "не для всех".
- Послушай, - ладонь Сириуса легла на плечо старосты, а сам мародёр заглянул в глаза девушке - приём, неизменно используемый Блэком при откровенном общении с кем-то из друзей, который тот, можно сказать, неосознанно применил сейчас к Лили. Этот жест позволял войти одновременно в зрительный и тактильный контакт, что в подобных разговорах было направлено на то, чтобы оказать поддержку и показать открытость, не используя лишних слов, - Речь идёт о моём лучшем друге и человеке, которого, я, с уверенностью могу это сказать, знаю лучше, чем кто-либо, за исключением, может, его родителей - и то, это ещё проверить надо. Поэтому пусть это сто раз не моё собачье, - гриффиндорец странно ухмыльнулся в этот момент, но при этом сумел не акцентировать на этом внимание, не прервав речи, - дело, я всё равно скажу.
Свободная рука Сириуса коснулась щеки Лили, вытирая мокрую дорожку. Да, тормоза у Блэка отсутствовали не только в хулиганстве или словесных остротах - подобный жест, не свойственный просто сокурснику, вышел у него столь же легко, сколь ядовитые комментарии несколькими минутами ранее.
- Не принимай решений за Джеймса Поттера. И не делай выбор за него, пусть даже он тебе самой кажется правильным. Джеймс сам в состоянии решить. Я ничего ему не скажу не только потому, что ты просишь, но и потому, что он будет...мягко говоря, потрясён, узнав о том, что происходит у тебя в голове, - Блэк улыбнулся, не упустив даже в казалось бы серьёзном разговоре возможности пошутить, - Не хочу быть поблизости от него в этот момент, слишком опасно.
Гриффондорец ненадолго замолчал, выдерживая паузу перед переводом темы в чуть другое русло и давая возможность старосте обдумать сказанное, после чего продолжил:
- "Грязнокровка", - чуть поморщившись сказал Блэк, - Это слово, которое я слышал дома едва ли не чаще всего. Вся моя семья - поехавшие на чистоте крови, и после того, как я промахнулся мимо факультета "истинных Блэков", да ещё и попав в Гриффиндор... - Сириус фыркнул, подчёркивая тем самым пренебрежение и делая многозначительную паузу, - Я сказал "слышал" потому что... Потому что этим летом ушёл из дома. Я это говорю к тому, что не все согласны с культом крови. И, поверь мне, Джеймс тоже не в их числе.
Сириус вздохнул, не зная, как подступиться к столь щекотливой теме, на которую, однако, не мог не высказаться: друг никогда бы не бросил ничего подобного слову "грязнокровка" даже в порыве злости, более того, друг напротив обязан был бы вступиться. Во всяком случае, будучи одним из неразлучных мародёров, Блэк так считал. Но знал, что прямое высказывание на подобную тему расстроит Лили.
- И многие готовы против него выступать, - наконец решился он, - Вне зависимости от чистоты крови, у каждого из нас есть друзья, которые могут пострадать из-за того, что происходит. У меня, у Джеймса... Да у многих. И в такой ситуации, как сейчас, глупее всего - избегать людей, на которых можно положиться. За всё время, что я знаю Джеймса, мы сотни раз попадали в переделки, и он ни разу не бросил меня. Он - тот, к кому я пошёл этим летом. И чтоб мне провалиться, если Сохатый - не самый надёжный человек из всех, кого я знаю. Джеймс не примет эти идиотские порядки, будешь ты рядом или нет. И, если что, полетит на помощь тоже независимо от этого. А если ты перестанешь забивать подобным бредом свою голову - он только обрадуется. Но ты, конечно, можешь дальше его отшивать - он почти привык, - усмехнулся Блэк и подмигнул девушке, доставая из кармана коробочку с шоколадной лягушкой - одной из последних, притащенных в последний поход в Хогсмид - и протягивая шоколадку Лили, - На. Говорят, шоколад поднимает настроение. И, предупреждаю сразу, без сказок: все девчонки его любят.