Сириус всегда был не против того, чтобы пошуметь в компании, будь это мародёры или – тем лучше – большая часть факультета, собравшаяся в гостиной для того, чтобы отметить победу в заключительном матче по квиддичу. К самим играм Сириус относился ровно так, как должен относиться  достаточно азартный человек к любому спортивному мероприятию и по совместительству лучший друг одного из команды: с интересом, бурно выражая поддержку на стадионе и вне него, но без особого фанатизма. Назвать себя поклонником квиддича в целом как игры Блэк не мог, а вот создающуюся на матчах атмосферу соперничества и борьбы Бродяга любил, как и неизменные вечеринки, которыми оканчивалась каждая победа команды. И его даже не слишком-то смущал тот факт, что сегодня большая часть внимания была прикована к виновникам торжества – членам команды и, в частности, к Джеймсу. Сириус всё равно умудрялся находить способы выделиться. Например, громогласно объявить, что Великий Охотник Джеймс Поттер раздаёт автографы только по предварительной записи в оговоренное время, неизвестно, на что рассчитывая больше: на непосильную, казалось бы, задачу вернуть на землю друга, или на куда более лёгкую – смутить уж чересчур настырных и обязательно появляющихся после каждого победного матча фанаток квиддича – а скорее, фанаток игроков мужского пола. Или исчезнуть куда-то сразу после матча и вернуться получасом позже в гостиную с бутылкой огневиски, запримеченной Блэком среди конфискованных вещей в кабинете Филча уже давно и вытащенной им оттуда же – а после чего, слегка опасаясь бдительного взора рыжеволосой старосты, плескать из неё в кружки всех, кому сливочного пива казалось мало. Впрочем, внимание Лили было едва ли направлено на Сириуса – тот, бросая на неё осторожные взгляды, частенько замечал, что Эванс поглядывает на Джеймса. Вкус напитка нельзя было назвать приятным, но зато слегка расслабившемуся Блэку поведение Лили  неожиданно показалось забавным. Помня о данном им обещании, Сириус сдержался от того, чтобы сделать на этом обстоятельстве акцент, чем непременно бы воспользовался ещё совсем недавно. А прорывающийся смех сдержал только по той причине, что ему сейчас совсем не сыграло бы на руку раздражение Лили и как следствие её внимание к его персоне. Что-то ему подсказывало, что даже «ну мы же победили» не станет для старосты достаточным основанием его поведению. Чтобы не подвергать себя лишнему искушению и не выкинуть чего-либо в отношении этой парочки, Сириус окинул взглядом гостиную, подыскивая, на что бы направить свою энергию, подстёгиваемую лёгкой степенью опьянения. И он нашёл – группа молодых девчушек, бросавших в их с где-то рядом обитающим Ремусом сторону смущённые взгляды. Посчитав, что это и есть самый простой способ отвлечься от брачных игр Лили и Джеймса, которых в его жизни, как и в жизни любого другого из компании мародёров последнее время стало слишком много, Блэк потихоньку отставил ёмкость с виски за диван. Мародёр направился к компании девушек и некоторое время провёл, как выяснилось, в обществе третьекурсниц, которые хоть и слегка настороженно отнеслись к его появлению, но уже спустя несколько минут вся компания стала неожиданно шумной, и с её стороны то и дело доносился смех. А сам Блэк с какого-то момента не упускал возможности бросить в сторону Ремуса многозначительный взгляд. Понемногу гостиная пустела. Вот и неожиданная компания Бродяги потянулась спать, впрочем, момент фактического расхождения по кроватям гриффиндорок произошел куда позже, нежели мысль о необходимости идти и завтрашних уроках была высказана. Таким образом, когда девушки направились к лестнице, ведущей к женским спальням, Сириус обнаружил, что торжество закончилось, и самыми стойкими оказались – неудивительно – мародёры, неугомонности которых хватило бы ещё не на одну такую посиделку. И, конечно же, Лили Эванс, которой совесть бы не позволила уйти раньше, чем в гостиной будет наведён порядок. Блэк чуть слышно вздохнул, готовясь к тому, что сейчас за своё мародёрское право погулять ещё – какая глупость, что оно до сих пор не утверждено уставом! – придётся воевать со старостой, и по-хозяйски, закинув ноги на подлокотник, развалился на одном из диванов возле камина, что был поближе к друзьям.
- Я тебе скажу, когда, - хитро улыбнулся Блэк, глянув на Лунатика и опережая Лили в ответе на заданный Ремусом вопрос, - Завтра в шесть вечера, возле Озера. А послезавтра – в то же время тебя будут ждать возле парадной лестницы. А через два дня… - Бродяга нахмурился, то ли придуриваясь, то ли правда вспоминая, после чего воскликнул, - Я забыл! Прости, дружище. Но два варианта тоже неплохо, да ведь? – приложив ребром ладонь к губам, словно собирается рассказать какой-то секрет, хотя для того, что должно быть секретом, это было произнесено слишком громко, Блэк добавил: - Расскажешь мне потом, как ты это делаешь.
Если бы тут не было Лили, Блэк бы отпустил шуточку про замечательную ночь полнолуния – но, увы, это будет слишком очевидным.
- Лунатик считает, что отправляться спать слишком рано.  Джеймс, - Бродяга бросил быстрый взгляд на Сохатого, - Я не один думаю, что если уж он такого мнения, мы с тобой даже права не имеем на то, чтобы об этом думать? Ситуация безвыходная, - Сириус пожал плечами, - Извини, Лили.